Почему в разговоре слова не хотят вспоминаться?

Как я уже писала в посте про мою диссертацию, у тех, кто “понимает, но не говорит” (таких называют рецептивными билингвами), есть две проблемы: маленький словарный запас и недостаточное знание грамматики. Сегодня поговорим про словарный запас (а про грамматику будет следующий пост).

Начнём с того, что рецептивные билингвы, как показывают исследования (мои и моих коллег) – это всегда люди с очень слабым знанием языка, и они просто знают мало слов. Чаще всего они знают то, о чём всё время говорится дома: слова, которые обозначают членов семьи (“мама”, “папа”, “сестра”, “брат”), то, что они обычно делают (“есть”, “спать”, “делать уроки”, “болеть”), еду, одежду; то, что есть в доме. Для этого даже есть специальный термин “кухонный язык” (“kitchen language”). Шаг влево, шаг вправо от бытовых тем – и уже слов не хватает.

Но даже с теми словами, которые они знают, всё не так просто.

“Я понимаю, что мне говорят, но когда сама пытаюсь сказать, все слова куда-то разбегаются,” - так рассказывала мне одна взрослая женщина – рецептивный билингв.

Я много раз наблюдала этот эффект у некоторых своих учеников. Показываю картинку, где, например, нарисовано много разных овощей, и прошу: “Покажи, где морковка”. Ребёнок показывает. Потом мы говорим про другие картинки. Буквально через пару минут я показываю на ту же морковку и спрашиваю: “Что это?” И ребёнок не может ответить. Думает, мучается, говорит, что не знает. Подсказываю: “Начинается на МОР-”. Иногда это помогает, иногда – нет. А потом, услышав слово целиком, ребёнок говорит, что знал его.

Поэтому лингвисты различают активный и пассивный словарный запас. Активный – это слова, которые человек говорит. Пассивный – слова, которые человек понимает, но сам не говорит. Даже у монолингвов пассивный словарь чуть больше, чем активный. Люди могут понимать, но никогда не произносить какие-то очень “книжные” слова, или диалектные слова. Но чем хуже человек знает какой-то язык, и/или чем меньше им пользуется, тем больше эта разница. У рецептивных билингвов активный словарный запас намного меньше пассивного.

Откуда эта разница? Её причина в том, что ребёнок редко пользуется этим языком.

В психолингвистике известны два интересных эффекта, связанных с частотой употребления слова. Первый – это собственно эффект частоты употребления слова (Word Frequency Effect). Чем чаще мы встречаем слово (слышим, читаем, говорим или пишем), тем быстрее мы его “достаём” из памяти, чтобы понять или сказать. В обычной жизни разница между частыми и редкими словами не заметна, потому что она может составлять несколько миллисекунд, но в исследованиях (например, когда надо назвать, что на картинке, или прочитать слово), где измеряется время до ответа с точностью до миллисекунды, она чётко видна.

А когда билингв говорит на одном из языков очень редко – получается, что все слова этого языка ведут себя как редкие, то есть долго вспоминаются.

Второй эффект случается именно с редкими словами. Это эффект “слова на кончике языка” (Tip-of-the-Tongue Effect): человек знает слово, но не может его сказать, потому что никак не может вспомнить, как оно звучит. Именно это произошло с героем рассказа Чехова “Лошадиная фамилия”. Человек может описать значение слова, может отвергать неправильные варианты, а иногда даже может сказать что-то о его форме: например, длинное оно или короткое, какого оно рода, на какую букву начинается. С каждым из нас такое когда-нибудь да случалось. Но рецептивные билингвы попадают в это состояние очень часто, чуть ли не каждые пару слов.

Вот и получается, что рецептивные билингвы часто не могут вспомнить нужное слово, и поэтому переходят на язык, который для них привычней. А чем меньше они говорят на своём рецептивном языке, тем ниже частота употребления всех его слов, тем глубже они “падают” в недра памяти, и тем труднее их оттуда вытащить. В результате – замкнутый круг.

Что делать? Учить слова. Причём так, чтобы ребёнок их говорил. Как это делать? Это совсем не простой вопрос. Учителя по всему миру придумывают разные методики. Есть много разных способов. Хоть наша область и новая, для наших целей подходят и многие методы для обучения иностранным языкам, и методы, которые используют логопеды, и методы, которые используют учителя родного языка. Пост не о методах, а о том, что нам нужно знать, когда мы подбираем методы обучения для конкретного ребёнка.

И, конечно, на курсе для родителей “Ребёнок не отвечает по-русски” (который начнётся в январе 2022) мы посвятим этой теме много времени.

Марина Шеркина-Либер

Рис. Софьи Каниболоцкой